Продолжая тему споров, хотелось бы сказать несколько слов об опровержениях. Под опровержением понимают доказательство ложности суждения или неправильность его доказательства. Так как доказательство идет по схеме тезис-аргументы-демонстрация, то для его опровержения достаточно разрушить любую из составляющих этой триады.
Первый вариант - опровержение тезиса - может быть прямым или косвенным. В случае прямого опровержения логически доказывается абсурдность критикуемого утверждения, а в случае косвенного - логичность утверждения, прямо противоположного критикуемому.
Второй вариант - опровержение аргументов - реализуется путем привлечения внимания к неточному изложению фактов, сомнительности статистических данных и т.п. В результате сомнения в правильности доводов переносятся на сам тезис, который начинает расцениваться как недостаточно доказанный.
При третьем варианте - опровержении демонстрации - оппоненту указывают на отсутствие логической связи между тезисом и аргументами. Хорошим примером этого служит защитная речь адвоката О.О. Грузенберга на процессе К. Чуковского, обвинявшегося в оскорблении царя. Она настолько наглядна, что позволю себе привести ее полностью:
"Что здесь может сказать Грузенберг? Мне он кажется совершенно подавленным. Он поник головой. Он мертвенно бледен, он встает. И после крика этого самого прокурора его голос кажется таким тихим и даже чуть-чуть виноватым. Он совсем-совсем негромким, мечтательным голосом говорит, обращаясь к суду:
- Представьте себе, что я... ну, хотя бы вот на этой стене... рисую... предположим, осла. А какой-нибудь прохожий ни с того ни с сего заявляет: это прокурор Камышинский.
- Кто оскорбляет прокурора? Я ли, рисуя осла, или тот прохожий, который позволяет себе утверждать, будто в моем простодушном рисунке он видит почему-то черты... уважаемого судебного деятеля? Дело ясное: конечно, прохожий. То же происходит и здесь. Что делает мой подзащитный? Он рисует осла, дегенерата, пигмея. А Петр Константинович Камышинский имеет смелость утверждать, будто это священная особа Его Императорского Величества, ныне благополучно царствующего императора Николая Второго. Пусть он повторит эти слова, и мы будем вынуждены привлечь его, прокурора к ответственности, применить к нему, прокурору, грозную 129-ю статью, карающую за оскорбление Его величества!
Вот когда пригодилась Грузенбергу его импозантная внешность! Выпятив крахмальную грудь, глядя сверху вниз на прокурора, он допрашивает его, как подсудимого: "Итак, вы утверждаете, что здесь, на этой картинке, изображен государь император и что в этих издевательских стишках говорится о нем? И вот в этой заметке тоже?" Вопросы сыплются один за другим. Прокурор растерянно мигает подслеповатыми глазками и не отвечает ни слова. Победа Оскару Осиповичу вполне обеспечена."